Свобода крепкого слова

Шесть лет назад на похороны Пата Тиллмана в американском Арлингтоне пришли сотни людей. Парень был национальным героем: став к 25 годам звездой американского футбола, он вдруг решил променять многомиллионный контракт на службу в армии. Спортсмен сбрил длинные и густые волосы, от которых сходили с ума девушки, прошел военную подготовку и отправился в Афганистан. На родину он вернулся в цинке.

Похороны Тиллмана в прямом эфире транслировались на всю страну. Миллионы американцев рыдали у экранов, когда в кадр попал младший брат героя, Ричард, который вдруг в сердцах выругался: «Не могу, бл*дь, поверить, что он умер!» В ту же секунду картинка погасла. Руководство общественных телеканалов понимало: если они сейчас же не прекратят трансляцию, их оштрафуют на круглую сумму. Так предписывал указ Федеральной комиссии по телекоммуникациям (ФКТ) о запрете на «мимолетные ругательства в эфире», вступивший в силу в том же 2004 году.

Теперь таких проблем у телевизионщиков временно не будет. На днях апелляционный суд штата Нью-Йорк постановил, что запрет на мат ограничивает свободу слова, гарантированную Первой поправкой к конституции, и отменил указ ФКТ, признав его неконституционным. Противоречащим конституции признан и запрет на «непристойности и проявления похотливости» в эфире, действовавший с 2001 года. Больше всего судей возмутило, что указы ФКТ не содержали хоть сколько-нибудь понятных определений того, что считать непристойным. «Запрещая, к примеру, все “очевидно оскорбительные” упоминания о сексе, половых органах и выделениях, не давая при этом адекватного объяснения тому, что подразумевается под “очевидно оскорбительным”, ФКТ выхолащивает речь, так как ведущие не имеют понятия о том, что ФКТ сочтет оскорбительным»,—гласил вердикт.

На размытость формулировок надзора много лет жаловались все сотрудники теле- и радиовещания, от простых корреспондентов до ведущих новостей и прямых эфиров. Одно только определение сквернословия в документах ФКТ чего стоило: «Эти слова настолько оскорбительные, что от произнесения их вслух становится неприятно». Поди пойми, от чего чиновникам становится неприятно. Например, фильм «Спасение рядового Райана», где герои то и дело выражаются нецензурно, пустили в эфир без купюр. «Эта лента предоставляет историческую ценность, и употребление мата там уместно,—объясняет решение ФКТ сотрудник ведомства Джошуа Синелли.—К тому же мы приняли меры предосторожности: в рекламных перерывах сообщали о содержании нецензурной лексики в фильме». Но показ документального фильма о работе нью-йоркских пожарных 11 сентября 2001 года из-за обилия в нем мата был отменен.

Немного конкретики ФКТ внесла в указ лишь в 2004 году, добавив в черный список «мимолетные ругательства», очевидно, имея в виду распространенное в разговорной речи слово fuck. Американские СМИ тогда писали, что на это блюстителей морали подтолкнул лидер группы U2 Боно, который, получая награду на церемонии «Золотой глобус» в 2003 году, на радостях заявил: «This is fucking brilliant!» Поправка предписывала вещателям заглушать спонтанную брань пищалкой, а не успел—плати. Только в 2004 году цензоры ФКТ выписали штрафов на $3,6 млн.

Тимоти Джей, профессор факультета психологии Университета свободных искусств в Массачусетсе, решению апелляционного суда очень рад. Он написал не один научный труд о важности мата и всегда считал, что запрет на «мимолетные ругательства»—перебор. «Спонтанный мат—это живые эмоции,—объясняет профессор.—Нельзя осуждать ведущего или гостя в эфире, если у того от сильных чувств выскочило слово “бл*”». Эксперт объясняет Newsweek природу спонтанного мата: «Вот сейчас мы с вами разговариваем, спокойно так, медленно, и у меня есть время подумать: хочу я посылать вас на х** или нет. А когда, скажем, падает молоток на ноги—времени для раздумий нет. Сразу кричишь: “Бл***!”».

Джей также уверен, что мат позволяет передать гораздо больший спектр эмоций, нежели слова приличные. «Если мне хочется послать вас на х**, такая формулировка, как “сгинь, а?”, не передаст всей серьезности моих намерений»,—аргументирует он. Кроме того, эксперт уверен: хороший сеанс мата снимает накопленный стресс.

Чиновники из ФКТ на все доводы поборников нецензурной лексики отвечали одно: а как же дети? Их всецело поддерживает Родительский телевизионный совет США. Озабоченные родители готовят акции протеста, а чиновники из надзорного ведомства—новый закон с более конкретными формулировками.

Житель штата Орегон Дэррил Мотон надеется, что у них ничего не выйдет. В начале 2000-х годов он работал программным директором на местном радио. В его обязанности входило обеспечивать «пристойное» проведение передач. Долго на этой работе он не выдержал. «Мне все время приходилось ломать голову, что хорошо, а что плохо,—вспоминает о рабочих моментах Мотон.—У меня ум начал перестраиваться, и даже выходя по вечерам с работы, я подолгу оценивал каждый свой поступок, задумываясь, не аморален ли он».

Тимоти Джей полагает, что за инициативами чиновников стояла не забота о детях, а большая политика. ФКТ—правительственная организация. Меры по ужесточению надзора над СМИ они начали принимать с приходом к власти Джорджа Буша-младшего. Электорат Буша—консерваторы и верующие. «Им мат не по душе,—поясняет профессор,—а остальным, поверьте, все равно». Республиканцы и сейчас не упустили случая, чтобы затеять общественную дискуссию по поводу решения суда—для них это хорошая возможность заработать электоральные бонусы в преддверии ноябрьских выборов в Конгресс. Они требуют оставить запреты в силе, но соглашаются с тем, что формулировки надо отточить.

Впрочем, указ ФКТ критиковали не только за размытость определений, но и за ограниченную сферу действия. «На кабельное и спутниковое вещание наше влияние не распространяется,—объясняет Джошуа Синелли из ФКТ.—Они, в отличие от общественных каналов, платят за свое пребывание в эфире и, следовательно, не обязаны соответствовать нашим критериям». Почитатели мата это быстро усекли. Популярный радиоведущий Говард Стерн вел на общественном радио утреннюю передачу. Вместо того чтобы желать стране доброго утра, он матерился по поводу и без. В итоге, набрав штрафов на $600 000, Стерн переехал на спутниковый канал.

Собеседники Newsweek согласны в одном: несмотря на отмену указа, мат американский эфир штурмом не возьмет. Мотон из Орегона вспоминает, что на радиостанциях ведущие должны были придерживаться не только указаний ФКТ, но и внутреннего свода этических правил. Их никто не отменял. К тому же, добавляет Мотон, каналы и сами не склонны к большому количеству ругани—это отталкивает семейную аудиторию, очень ценную для рекламодателя.

Джошуа Синелли из ФКТ тоже настроен оптимистично. Запрет на «непристойное» действовал с шести утра до полуночи, но и в ночное время в эфире, по его словам, не стоял многоэтажный мат. Тем не менее на вопрос, как же теперь будет регулироваться нравственность вещания, Синелли разводит руками. Чиновники сами теряются в догадках. Но в одном в ФКТ уверены: борьба продолжится в Верховном суде. «То, что апелляционный суд заявил, что наш указ неконституционный, просто интерпретация суда. У другого суда может быть другая интерпретация»,—говорит Синелли.

Полина Еременко

Русский Newsweek