Елена Ханга: «Теперь я смотрю CNN вместо Малахова»

О новом политическом ток-шоу Crosstalk

30 сентября на телеканале Russia Today стартовала новая телепрограмма — Crosstalk. Вести её будут Питер Лавелль и Елена Ханга. Для Елены это первый опыт работы на телекомпании Russia Today и первый опыт ведения политической передачи.

Г-жа Ханга рассказала «Часкору», чем новая программа будет отличаться от всего того, чем она занималась ранее, и чем — от других политических телепередач на российском ТВ.

— Каковы ваши первые впечатления от работы на телеканале Russia Today?
— Прежде всего меня поразил профессионализм сотрудников. Абсолютно всех. Как я поняла уже потом, в этом нет ничего удивительного. Здесь собрались лучшие кадры, сливки отечественного телевидения. Кроме того, RT собрал под своей крышей и зарубежных специалистов — дикторов, редакторов, очень талантливых и амбициозных ребят.

Меня пригласили вести политическое ток-шоу, проект называется Crosstalk, ничего подобного я раньше не делала. Новизна проекта в том, что он будет состоять не только из студийной беседы, но и из телемостов — из Вашингтона, например. В студии будут приглашённые гости — журналисты таких авторитетных американских изданий, как Christian Science Monitor, New York Times и ряда других.

Я не знаю аналогичных проектов на отечественном телевидении.

Конечно, на нашем ТВ есть политические ток-шоу, тот же Максим Шевченко на Первом канале, но наш проект немного другой — с зарубежными гостями, телемостами. У меня есть соведущий, американец Питер Лавелль (ведущий телепрограммы In Context — этакого «Однако» на английский манер. — «Часкор»), он уже достаточно долгое время живёт в России, в курсе всех российских реалий.

— Вы сказали, что никогда раньше политикой не занимались. А вы следите за политическими событиями?
— Теперь слежу. (Смеётся.) Раньше я всегда следила за светскими новостями, меня привлекала также социальная тема, и это не говоря о том, чем я занималась 10 лет назад... (Снова смеётся.) Тогда меня волновала совсем другая тема! Но политика — это очень интересно, это совершенно другой адреналин: с утра что-то случилось, а вечером все это обсуждают. Это, конечно, очень большой шаг в сторону для меня. Это очень сложно, но от этого ещё более интересно.

— Ваш супруг — известный российский политолог (Игорь Минтусов. — «Часкор») , вы, наверное, обсуждаете по вечерам происходящие в России политические изменения?
— Боже упаси! Никогда! Он меня всерьёз как политического обозревателя не воспринимает.

— Теперь, может, будет?
— Нет, не будет. (Смеётся.) Он считает, что женщина должна быть на кухне. А всё остальное — это хобби для души. Когда дома всё сделано, можешь ходить вести передачи. Нет, конечно, он с уважением относится к каналу RT. Но то, чем я раньше занималась, все эти женские передачи... Он не следил, не понимал и вообще считал, что это дурь какая-то.

— Он просто не был целевой аудиторией этих передач...
— Абсолютно. Он года три спустя узнал, какие темы обсуждаются в моих программах, ему кто-то рассказал. И он ответил, что тогда точно не будет их смотреть. Ну что делать? Мы дома вообще никогда не говорим о работе.

— Какие темы будут обсуждаться в вашей новой телепрограмме? И как они будут отбираться?
— На Западе очень популярны итоговые программы, они идут по выходным, как, например, американская Meet The Press.

Там обсуждаются все самые горячие темы недели. Берётся одна новость — скажем, как мы это делаем сегодня: Иран, который запускает ракету, — или, если это не грибная неделя, берётся несколько событий. Будет что-то похожее.

Мы будем обсуждать международную политику. Всё-таки RT, как CNN International и BBC World News, работает на западную аудиторию. Естественно, эту аудиторию больше интересует то, что происходит или во всём мире, или у них. Проблемы АвтоВАЗа их не трогают. Они не знают ни где это, ни что это. Наши темы — это ПАСЕ, Афганистан.

— Вам пришлось как-то специально готовиться к новой программе?
— Готовлюсь каждый день. Раньше меня интересовал журнал Hеllo... (Хохочет.) Объясню почему. «Как? Вы не знаете, что случилось с Орбакайте, Лена?! Вы же работаете на НТВ!» На телеканале RT людей очень мало волнует, что происходит там с Орбакайте. Их гораздо больше волнует, что сказал сегодня Рогозин в НАТО. И поэтому у меня просто сменились журналы и газеты, которые я читаю. Не говоря уже о том, что я читала всё на русском, а теперь приходится читать всё на английском. Я уехала из Америки в 2000 году и практически не разговаривала по-английски все эти годы. А ведь нужно поддерживать язык. И теперь заглавные страницы в интернете у меня — New York Times, Financial Times, CNN, Al Jazeera... Приходится всё это смотреть вместо Малахова.

— Вы сказали, что были трудности с английским языком...
— Я никуда не ездила погружаться в языковую среду. Погружаюсь на кухне во время готовки еды под CNN, который идёт фоном вместо привычного Первого канала.

— А общение внутри коллектива RT?
— На RT очень много людей говорит по-английски. Это не только ведущие и редакторы, это даже осветители. На летучках принято говорить по-английски. Казалось бы, сидит один Питер и пять россиян. Но всё равно обсуждение передачи идёт на английском.

— RT официально лицо России за рубежом. У канала есть ярко выраженная позиция, которой придерживаются журналисты при освещении новостей, пророссийская позиция?
— Мы просто смотрим на мир с российской точки зрения, как, например, CNN смотрит на мир с американской, а телеканал BBC — с британской.

— Скучаете по «Останкино»? По НТВ?
— Нет, не скучаю. «Останкино» я и не видела толком. Приходила, делала передачу, уходила. У меня ребёнок был маленький, и я мечтала об одном — чтобы попить спокойно кофе в «Кафемаксе» (кафе на первом этаже «Останкино», где можно встретить многих известных телеведущих. — «Часкор»), за семь лет мне это толком так и не удалось сделать. А НТВ... На НТВ уже почти не осталось никого, с кем я когда-то работала. Все разбрелись по разным каналам.

— Какие каналы и передачи вам нравятся на сегодняшнем ТВ?
— Мне нравится «Школа злословия», я её периодически смотрю, участвовала даже один раз.

Знаете, сейчас так много новых передач появляется, и они так же быстро пропадают. Из мастодонтов остался, пожалуй, один Андрюша Малахов. Можно по-разному относиться к его программе, но это последний из могикан.

Жанр, в котором я работала, — ток-шоу. Никого не осталось, а сколько было! «Принцип домино» на НТВ, на «России» — Молчанов с «Частной жизнью», потом были «Девичьи слёзы», Елена Яковлева с шоу «Что хочет женщина», Комиссаров с «Моей семьёй»... Куда всё это делось? Мне лично кажется, что ток-шоу — очень востребованный жанр. Но об этом, конечно, нужно говорить с людьми, которые делают замеры, с социологами, иначе это просто как тыкать пальцем в небо. Я считаю, что это интересно, потому что ко мне постоянно подходят люди и спрашивают: «Когда будет ваше ток-шоу? Когда будет?» Но, может быть, это три с половиной человека, а у меня ощущение, что вся страна жаждет.

— Почему ток-шоу исчезли с наших экранов?
— Думаю, отчасти из экономических соображений. Один генеральный продюсер говорил мне: «Зачем мы будем делать большое ток-шоу, столько людей нужно, редакторов, авторов... Мне проще закупить сериал, к тому же старый. И его будут смотреть! А если это ещё какой-нибудь «Ко мне, Мухтар!», так он просто порвёт любое ток-шоу, потому что переиграть собак и детей невозможно».

— С продюсером не поспоришь?
— У меня была другая история, когда я жила в Америке, смотрела с упоением юридические шоу, вся страна их там смотрела. Это были реальные истории. И я сказала продюсеру — давайте сделаем! Я знаю людей, я знаю технологии. Могу познакомить, будет отличный проект. Продюсер ответил мне, что нет, в нашей стране судиться не любят, в отличие от Америки, и мы будем показывать здесь «Ребятам о зверятах». Однако прошло полгода, и на каждом канале появилась юридическая передача.

— Вы сказали, в Америке были реальные истории, реальные люди.
— Да. Но у нас не скрывают, что это актёры. Там, кажется, даже где-то в титрах в углу это написано маленьким шрифтом.

— Это проблема продюсеров? Это они не могут найти настоящих героев? Или действительно проще заплатить статистам по пять копеек?
— Пять копеек — это очень порочный круг. Отчасти из-за этого и умерли ток-шоу. Мы на «Принципе домино» старались не платить гонорары участникам. Но однажды столкнулись с тем, что мы обращаемся к герою, а он нас спрашивает, сколько мы можем ему заплатить. Мы говорим — нисколько. А он: «Да-а-а? А Малахов платит!» Вот так Малахов нам всё испортил. Начался торг, капризы, хочу — не хочу, сколько, когда... Мы доплачивали, да. Старым артистам, дикторам. Из уважения к ним. Но не молодым девочкам-мальчикам, которые частенько приходят просто для того, чтобы приврать.

Некоторые редакторы, которые у нас работали уже под конец, были не очень добросовестны. Они нас обманывали. Вместо настоящего героя приглашали... ну не актёров, а собственных знакомых, чтобы рассказать какую-нибудь историю. И я всегда это чувствовала. Потому что если это реальный человек, даже если он плохо говорит, это реальная боль, это реальные факты, и слушать его интересно, в отличие от человека с заученной историей.

— Отчасти поэтому и закрылся проект?
— Программа «Принцип домино» умерла своей смертью. Пять лет мы рассказывали одно и то же, слушали одни и те же истории одних и тех же людей. Эта шахта уже не имела угля, из неё выкопали всё, что можно было выкопать, там одни белые стены остались. Мы были ограничены бюджетом. В отличие от Первого канала, мы, скажем, не могли привезти девочку-маугли из тайги, даже если бы её нашли.

Мы сделали упор на ВИПов. Но и упор на ВИПов — это неверный шаг. Все эти «Танцы со звёздами» — это междусобойчик. Нужно делать упор на простых людей. ВИПы рассказывают свою историю утром на Первом канале, в обед по радио, вечером ещё где-то. Одну и ту же историю. А сколько у нас ВИПов? Я могу их по пальцам пересчитать. А историй ещё меньше. Журнал «Караван историй» уже написал их тысячу раз. И в этом смысле передача Crosstalk на RT — неисчерпаемый источник сюжетов, потому что каждый день происходит что-то новое.

Беседовал Евгений Гуцал

Частный корреспондент